Мы вступаем во взаимодействие с правдой, но не всегда оказываемся способны ее увидеть и признать, если речь идет о нас самих. Иногда лучше признать, «прожить» ее и сбросить, как балласт, чтобы потом не столкнуться с ее разрушительной силой. Говорить ли людям правду о них, когда они ее не видят? Наш постоян­ный колумнист, директор Avroraclinic Лиана Давидян ищет ответ на этот непростой вопрос.

Начну с признания. Я редко говорю правду. В том ее неприкрытом виде, которая рубит, оголяет и выворачивает наизнанку. Оголтелая сила правды обладает такой мощью, что должна вызывать катарсис и взрывной волной сносить все на своем пути. Но мир и люди в этом мире не могут существовать в состоянии нуля. А Абсолютная Правда и есть абсолютный ноль. Поэтому появляются полутона и полутени, иносказания и трактовки. Ты недоговариваешь, потому что боишься обидеть человека, и незаметно оказывается, что обижают тебя. Ты умалчиваешь часть правды, и это искажает оценку твоей объективности. Ты предпочитаешь промолчать, а это принимают за слабость. В какой‑то момент жизни этот калейдоскоп недоговорок превращается в мощный груз, который давит на плечи и затрудняет дыхание. И тогда долго притесняемая правда начинает мстить и провоцировать странные поступки. Именно это происходит довольно часто, когда внешне благополучный в глазах окружения человек вдруг оставляет дом, семью, работу и уезжает в Таиланд или бросается во все тяжкие, как неперебесившийся подросток. Наверняка у каждого из нас в окружении есть хотя бы один такой человек. Тот, кто пропустил момент и вовремя не сбросил лишнее. Тот, кто начал верить в им самим придуманную полуправду. Я не знаю универсального рецепта, как балансировать между правдой и ее антагонистом. Я лишь на протяжении всей своей жизни экспериментирую с ее оттенками.

История номер один. Начало девяностых. В разгаре Карабахская война. Семья моего дяди бежит из‑под бомбежек и поселяется в нашей ереванской квартире. У меня студенческие каникулы, я, без пяти минут выпускница МГУ, до конца не понимаю реальность происходящего в их жизни. До тех пор, пока не обнаруживаю, что осколок разорвавшегося снаряда повредил глаз младшему и очень долгожданному сыну дяди. Живой и подвижный мальчик еще не понимает, что стремительно теряет зрение, пока не начинает натыкаться на углы из‑за проблем с координацией. Его мама предлагает игру в доктора и проверяет зрение, поочередно показывая разное количество пальцев на руке. Радостно «отгадав» по одному пальцу на каждой руке, мальчик побежал во двор, а мы начали лихорадочно искать доктора. Показанных на руке пальцев было три. Он чудовищно ошибся. Но ни она, ни я и глазом не моргнули, а радостно закивали и похвалили ребенка за правильный ответ. Мы откровенно солгали. Но была ли ему нужна правда в тот момент?

История номер два. Середина 2000‑х. Мы достроили дачу и потихоньку стали ее обставлять. Я нашла невероятной красоты диван, который идеально по размерам и внешнему виду вписывался в зимний сад и стоил космических денег. Хотя и с колебаниями, но я купила его. И попросила выписать два приходника, разбив стоимость пополам. Хорошо зная маму, я отдавала себе отчет, что она будет переживать из‑за таких трат. Даже половина стоимости вызвала у нее подъем артериального давления и охи-вздохи. Чтобы привыкнуть к новым реалиям, к стоимости дивана, в несколько раз превышающей размер пенсии, моей маме понадобилось несколько лет. И когда уже через восемь лет обновляли ремонт, переживаний по поводу стоимости было значительно меньше. Но тогда моя лукавая полуправда была уместна и оправданна. Нужна ли человеку вся информация, если она не влияет ни на что, кроме переживаний по пустякам?

История номер три. Наши дни. Безобразный развод семьи друзей. Дележ имущества, поливание грязью, шантаж детьми, разделение друзей на лагеря сторонников и защитников. У каждого из бывших супругов своя правда и список обид и претензий. Кто‑то правее другого. Кто‑то откровенно обеляет свою позицию. И каждый ждет от тебя безоговорочного принятия. Многолетняя дружба с обоими, их выросшие на твоих глазах дети-школьники не оставляют возможности самоустранения. Какую сказать им правду? Что жена постоянными требованиями и частыми недовольствами отвратила его от дома? Что муж вместо усилий по преодолению кризиса предпочел завести молодую и привлекательную «подругу», которая создает праздник души? Что, признавшись в потере любви, они стали растрачивать крохи уважения друг к другу? Это очень неприятная правда. Она мешает беззастенчивым оправданиям собственного эгоизма и слабости. Она заставляет признавать свои ошибки. Она, вероятно, может научить избегать таких ошибок в будущем. Но, высказав такую правду, ты с большой вероятностью потеряешь дружбу. Стоит ли она того и имеет ли кто‑то право учить взрослых людей?

В каждую минуту нашей жизни мы делаем выбор. Даже если мы об этом не знаем. Мы сталкиваемся с правдой, даже если ее не видим. Каждую минуту нашей жизни мы принимаем решение, даже если оно уже принято за нас. Правда капризна и обидчива. Ей сложно угодить. Она не любит ходить обнаженной, еще более ненавидит быть скрытой под семью покровами. С ней надо как‑то договариваться. Как? Я пока не знаю…