Есть такой талисман — древо жизни. Он символизирует родство, связь поколений. Считается, что изображение на обереге защищает владельца. Его выбирают те, кто мечтает о крепкой семье, в которой главными ценностями являются любовь, понимание и уют. Живое дерево в саду может стать таким оберегом, источником силы, помогающим хранить в душе черты ушедших родных и напоминающим об истинном смысле слова «наследие», уверена директор Avroraclinic Лиана Давидян.

Моя мама любила груши. Настолько сильно, что, когда пришло время высаживать фруктовые деревья у строящейся дачи, она с папой съездила в садовый центр, лично выбрала саженец груши и потом долго ходила по участку в поисках места для нее. Я помню эту картину, как зорко, по-генеральски, мама вышагивала по еще совершенно не облагороженной земле, а папа топтался за ней, неся на вытянутых руках бережно, словно драгоценность, внешне непривлекательные прутики с комком земли. Указующим перстом мама выбрала место, и через несколько лет там разрослась красавица груша. Весной она дисциплинированно цвела нежными белыми цветами и создавала пасторальный вид с площадки патио, где мы в любое время года обрели традицию пить кофе.

Я помню эту картину, как зорко, по-генеральски, мама вышагивала по еще совершенно не облагороженной земле, а папа топтался за ней, неся на вытянутых руках бережно, словно драгоценность, внешне непривлекательные прутики с комком земли.

Я помню, как заговорщически улыбался папа, когда повел нас показать первый плод. Мама радовалась как ребенок, и именно ей досталась первая созревшая груша.

В отличие от других фруктовых деревьев, которые капризно плодоносили через раз, груша радовала каждый сезон. А когда через пять лет вдруг, внезапно, разрывно, безвозвратно не стало папы, я часто замечала, как застывал мамин взгляд на цветущих ветках.

Среди фруктового сада она стала патриархом, старожилом, центральной фигурой. Весной 2013 года мама, тихо улыбнувшись, попросила ее не удерживать и ушла к папе…

Казалось, что, уйдя, папа оставил нам дом и сад как место силы и покоя, как защиту и источник. Каждую весну мы наслаждались красотой цветущих деревьев и каждую осень собирали урожай. Груша разрасталась, ей пришлось поставить подпорку, а ее ветки постепенно становились естественным навесом кофейной террасы. Среди фруктового сада она стала патриархом, старожилом, центральной фигурой. Весной 2013 года мама, тихо улыбнувшись, попросила ее не удерживать и ушла к папе…

Снег уже таял, на деревьях появились почки, и только грушевое дерево стояло обнаженным.Мы отчаянно пытались его оживить. Даже пригласили специалиста из того самого садового центра, где по сей день растут младшие братья нашего старожила. Пожав недоуменно плечами, агроном сообщил, что погибла вся корневая система, словно ее в одночасье отравили…

Грушу пришлось срубить. Осязаемое наследие исчезло.Когда рассуждаем о наследии, которое оставим потомкам, мы почему-то убеждены, что оно вечно. Ну или, по крайней мере, долговечно. Мы создаем, созидаем, приобретаем, приумножаем… Но для чего? Чтобы следующее поколение могло продолжить это приумножение? А если не получится?

Можно всю жизнь собирать коллекцию автографов русских писателей, а потом давно эмигрировавший внук продаст всё за эквивалент стоимости билета на самолет.

Для наследия важна не столько его передача, сколько способность его принять. Можно всю жизнь собирать коллекцию автографов русских писателей, а потом давно эмигрировавший внук продаст всё за эквивалент стоимости билета на самолет. Можно создавать бизнес-империи и оставлять их на растерзание ссорящимся наследникам. Можно построить огромный дом, а в нем некому будет жить… 

На месте высохшей и срубленной груши уже давно цветет разросшийся куст нежно-белой гортензии. А я каждый раз, когда возвращаюсь в родительский дом, прохожу мимо него и вдыхаю аромат своего наследия.

Много, слишком много вокруг примеров, когда создаваемое годами переставало иметь значение и смысл из-за отсутствия готовности принять. Из-за отсутствия понимания ценности наследия как вместилища энергии жизни ушедших и как источника жизни ныне живущих. Вне зависимости от стоимости наследства. И вне зависимости от его сохранности. Потому что передается не предмет, а смысл, в нем заключенный. На месте высохшей и срубленной груши уже давно цветет разросшийся куст нежно-белой гортензии. А я каждый раз, когда возвращаюсь в родительский дом, прохожу мимо него и вдыхаю аромат своего наследия.