Кажется, у биткоина и арт-объекта нет ничего общего. Но это только на первый взгляд. 28 ноября 2018 года в центре современного искусства «Винзавод» в галерее «Файн Арт» состоялся серьезный разговор «Об инвестициях будущего & Digital art of investment». Тема оказалась горячей как галька на пляжах Абхазии, поэтому спор между бизнесом и арт-индустрией затянулся на часы. Как оказалось, цифровые трансформации живо интересуют всех — и инвесторов, и творцов. Обе стороны высказывали комментарии, порой понятные и логичные, а порой — парадоксальные и спорные. Пришли ли стороны к единому мнению? Однозначно сказать трудно — считает наш новый колумнист, российский экономист, финансист, Андрей Мовчан.

На встрече мы обсуждали вдохновляюще-провокационную выставку художницы Анастасии Копытцевой. Собственно, в заданной ею тематике и состояла суть разговора — художественно-цифровое прочтение делового мира и его коммерческое отражение в искусстве.

Картины, представленные на Digital Disruption, похожи на закодированные послания. Математические символы, логические цепочки, объединенные со стремительными, обтекаемыми, наполненными мощью акулами, символизируют цифровое прочтение нашего времени. Бизнес-хищники преобразуют общество. Искусство отзеркаливает это преображение. Мир набирает скорость и изобретает алгоритмы, следуя за передовыми идеями.

Меня, как аналитика и стратега, не могли не заинтересовать взаимоотношения современных финансовых инструментов и произведений искусства. Что представляют из себя эти картины — просто набор мазков, под которые, как рельсы под вагон, подогнана идеология, или же полотна — сакральную категорию, следствие движения человечества в потоке времени? Первый взгляд на картины — и ловишь себя на ассоциации с биткоином как их инвестиционном эквиваленте. И то, и другое — порождения рынка неограниченной эмиссии валюты. Когда денег становится много, их, согласно закону Бернулли, сходными частями направляют в разные места — в криптоактивы или в произведения искусства. 

Сходство цифровой экономики и художественных произведений, созданных в ХХI веке, объясняется «народностью» и доступностью того и другого. Сто лет назад инвестиции были делом избранных. Сегодня купить биткоины или картины может каждый. Не все понимают, как формируется стоимость, но умный маркетинг, подмена ценностей и стадное чувство заставляют совершать такие покупки. Так возникают новые рынки, в том числе и нерациональные, странные. Фантомы и чудовища, порожденные не сном разума, а его чрезмерным бодрствованием — digital-сферой.

Современное инвестирование — это ответ индустрии на социальный запрос. Продажи, платформы, аналитика, искусствоведение — всем этим специалистам нужны средства для существования. А данный финансовый механизм корректирует ситуацию с доходами в обществе растущего неравенства.
В оценке произведений современного искусства нет системы: это ничем и никем не управляемая платформа. Галерист Ирина Филатова говорит о многозадачности художественного рынка, поиске «нерва» и драматичных отношениях художника с миром, но и это не делает высокую стоимость шедевров, представленных на выставке, логически обоснованной.

Я остаюсь при своем мнении: оценка крайне субъективна. Что же до будущего — футурологи предсказывают секьюритизацию искусства. Это когда картина за полмиллиона может быть распродана разным людям по воображаемым кусочкам. То есть каждый может в искусство инвестировать свой рубль.

Моими оппонентами в этом мудреном споре, кроме представительницы творческо-коммерческого сектора, совладелицы галереи «Файн Арт» Ирины Филатовой, были «коллеги по цеху»: управляющий партнер iTech Capital Глеб Давидюк и президент Некоммерческого партнерства развития финансового рынка РТС Роман Горюнов. Разделение участников на арт- и бизнес-сферы было очевидным; и с той, и с другой стороны были высказаны различные мнения.
Глеб Давидюк отметил, что в условиях тотального прихода цифровых технологий мы легко представляем себе, как апокалиптический искусственный интеллект уничтожает все живое, а на дворе наступает ядерная весна. Искусство, созданное машинами, имеет сомнительную ценность: машина не призвана создавать и творить.

Человек по-прежнему должен оставаться выше машины. А в ближайшем будущем нам придется отвечать на вопрос из зала: не будем ли мы вынуждены распрощаться с сегодняшним привычным миром свободного общения на территории искусства и культуры из-за «цифровизации» и массового оттока в онлайн. Глеб ответил на это, что «скорее, массовый пользователь будет покупать картины или другие предметы искусства онлайн, но желание похода в галерею останется. Более того, в какой-то момент времени, еще через сто лет , скорее всего, поход в галерею в офлайне будет очень дорогим удовольствием. Условно, если мою няню завтра заменит робот, то послезавтра я опять вернусь к живой няне, потому что это будет эксклюзивом. У всех будут роботы, а у меня дома будет живая…».
Роман Горюнов подчеркнул, что 80% объема торгов на финансовых рынках формируется автоматизированными системами, которые вообще не представляют себе, чем они торгуют. Для них это набор цифр на экране. По мере «цифровизации» искусства подобное будет происходить и с ценообразованием в этой области: оно станет механическим. Количество часов, вложенных художником в картину, число выставок — все это превратится в математическую модель стоимости, что нормального человека, конечно, пугает.

Для завершения дискуссии идеально подошло сказанное одним из СЕО IBM в 1995 году: все говорят, что интернет вскоре заполонит всё, что через интернет будут показывать фильмы, покупать товары, читать книги. Это полная чушь. Люди просто не понимают о чем речь. Вот и мы, возможно, не понимаем сегодня того, о чем говорим. Технологии все равно будут развиваться. А мы будем наблюдать и делать выводы.

У каждого произведения есть автор со своим мировоззрением, и галерея, являясь посредником между художником и покупателем, мифологизирует и творца, и картину, оправдывая его и ее стоимость. Но галерея — тоже бизнес, который производит «цифровизацию» картины, объединяет визуальное и цифровое.
Даже в цифровую эпоху, не вполне понимая истинной ценности искусства, мы продолжаем восхищаться им, вдохновляться им, ощущать его энергетику, и, разумеется, покупать его. Это самое главное.