Заметить изменения в себе очень трудно, эта тонкая работа требует навыка осознанности, внимания, мужества, требует доверия к миру, потому что меняться страшно. Каждое открытие, самое маленькое или глубоко интимное, похоже на информационный вирус, оно встраивается в систему твоего мировоззрения и меняет ее необратимо. Меняет тебя необратимо. Открытия могут причинять боль и могут сделать тебя счастливым, могут врагов превращать в друзей и наоборот. Текст Ольги Нечаевой – это хороший шанс открыть для себя неизбежность и необратимость открытий.

Когда ребенок совсем маленький, весь мир для него – такой странный цветной узор, картина абстракциониста, ведь он совсем ничего не знает, что большое темное пятно – это шкаф, и он отдельно от белого пятна, стены, и он стоит, и открывается, и производит шум, и он неживой. Мне кажется, перед ними течет этакая матрица из звуков, цветов, запахов, и по мере роста, наблюдая, они начинают отделять лица он не-лиц, а потом вдруг обнаруживают, что лицо и руки, которые к ним прилетают, – это вместе мама, а потом, что мама может уйти, и она еще больше, и у нее есть еще куча всего.

Если мы открыты миру, как открыты дети, мы каждую секунду открываем для себя мир, мы открываем двери мира, и открываем дверь в себе, чтобы впустить его туда.

Я помню момент, когда мой сын начал замечать, что я переодеваюсь, то есть он впервые отделил одежду от меня – показывал пальцем и смеялся над новыми платьями. А потом вдруг осознал колготки и расплакался – потому что у мамы вдруг исчезли привычные части тела и появились вместо них новые, а маленькие дети боятся перемен, и мне пришлось снимать и надевать колготки, чтобы он понял, что они – это тоже такая отдельная штука.

Потом дети открывают, что время начинается распадаться на спать и не спать, потом на день и ночь, потом на кусочки поменьше, и общее понятие «есть» постепенно делится на кусочки, и появляются завтраки, когда едят кашу и тосты, и обеды, где еда распадается на первое, второе и третье, и так далее, и каждый день мир открывается им в новой структуре смысла.

Мне 5-10-15 лет. Восхищенный папин взгляд и фраза «Ну Олька, боец». Можно поспорить, является ли бойцовость положительным качеством, для меня однозначно – да. Бесконечная подпитка силой и упорством. Я боец. Я из тех, кто не сдается. Я из тех, кто будет ползти по лесу с переломанными ногами, и доползет. Меня ничем не взять. Я last man standing. Всегда и до конца. Я открываю первые осознания своей личности.

Мне 7 лет, тонкий мостик через ручей, три дощечки, страшно. «Не надо бояться, надо опасаться», – снова папа приоткрыл дверь «как работать со страхами». Не уходить в панику, а оценить опасность, быть осторожной, предусмотрительной, внимательной и идти через три шаткие дощечки.

10 лет, школа, опять папа «если ты можешь сделать лучше, зачем делать хуже?» Это не ушло в разрушающий перфекционизм, а ушло в привычку спрашивать себя – а я ведь могу? Ведь могу лучше? И ответ всегда – да. И навсегда ощущение бесконечности возможностей и силы. Наполняющее, ведущее. Я могу. Дверь в силу.

26 лет, мой босс Хью: «Ты умная и талантливая, быстро учишься и прекрасно все делаешь. Но если ты хочешь наверх, тебе нужно научиться делать ошибки и наживать врагов». Что там, за этой дверью? Право ошибаться и отстаивать свое.

30 лет, Саша, муж. Неуверенно и смущенно: «Солнышка, может быть, мы поженимся?» Держат эти слова меня навсегда на плаву, через все. Ведь для него я на все времена, сквозь клыки, бойцовость, упорство и колючки – «солнышка». Это невероятно совсем, и иногда почти дико. Но как маячок, в моей военизированной реальности, дальний маячок, чтобы не потеряться. Где-то я «солнышка», и меня там ждут.

32 года. Огромная, тяжелая дверь «материнство». Открываю потихоньку, в сомнениях и предвзятостях. А за ней – сотни, тысячи дверей. Десяток дверей с надписью «счастье», совсем новых, никогда в них до этого не заходила, таких огромных и с такой бесконечностью за ними, что я понимаю, насколько действительно маленькими были мои маленькие радости.

Дверь во время. Удивительное открытие. Способность сжимать время и проживать три жизни, вместо одной. Те радости, что остались в жизни, приносят куда больше удовольствия, потому что времени на них меньше, и не хочется тратить его на ерунду.

35 лет, моей дочери три года. Она скандалит из-за ерунды, я объясняю, что это ерунда. Всем очень плохо и безысходно. Пока она не выдает: «Мама, ты должна была меня просто пожалеть». С этой фразы моего трехлетнего ребенка начался мой путь в эмпатию и чувства. Как отрезвляющая пощечина, напомнившая, что именно чувств ждут наши близкие. Что именно моя бережность, тепло, со-чувствие нужно им наперед мудрости и опыта. Чтобы я была душой и сердцем с ними там, где они. И я снова и снова вспоминаю эти слова, и открываю им душу, и плачу с ними заодно, и обнимаю их, когда они неправы.

Я открываю жизнь. Открываю каждый день. Нахожу противоречия и нахожу в них себя. Нахожу последовательность и нахожу в ней себя.

Открытие – это труд и готовность. Нельзя открыть, не открывшись, нельзя принять новизну, не впустив ее в себя, нельзя не измениться, впустив ее в себя.

Я открываю новые и новые двери – в бизнес, в материнство, в тщетность, в смирение, в мудрость, в боль, в отчаяние, в силу. В каждого близкого человека, в их боль, отчаяние, мудрость, силу. И вот эти смыслы смыкаются в причудливые, прозрачные построения вокруг меня, и я разглядываю их, завороженно, как маленький ребенок, который впервые понял, что лицо и две руки – это мама. Я большой ребенок, я завороженно открываю жизнь.

Моему отцу 71 год. «Олька, я сегодня совершил несколько открытий, веришь?»

Верю.